Из Казахстана в Китай завезли 40 лошадей породы ахалтекинец

В Китай завезли самую большую за всю историю партию лошадей ахалтекинской породы. 40 животных доставили в Хоргос из Казахстана. Это будет способствовать развитию коневодства и позволит значительно увеличить популяцию легендарной породы скакунов на территории Китая. В дороге лошади провели более 10 часов. В Хоргосе их приняли гостеприимно чтобы быстрее уладить формальности открыли специальный «зеленый коридор». Как рассказывает представитель синьцзянской компании, занимающейся импортом племенного скота, это уже пятая партия ахалкетинцев, завезенная ими в Китай в последние годы.

Представитель синьцзянской коневодческой компании Чжан Тао говрит: «Все лошади, которых мы привозили раньше, хорошо адаптируются. У нас есть две базы - в Урумчи и Пекине. Туда мы после карантина отправим и этих лошадей. Они все - чистокровные. Особенно тщательно мы отбирали кобыл. Они должны дать хорошее потомство». По оценкам специалистов, чистокровных ахалкетинцев на планете насчитывается чуть больше 3 000. Около 400 из них в Китае.
Источник: www.khabar.kz

Лев Гумилев "Небесные кони"

VIII. "Небесные кони"
КИТАЙСКОЕ ПРОДВИЖЕНИЕ НА ЗАПАД

Несмотря на успехи, достигнутые на юге (Индокитай) и на востоке (Корея), У-ди должен был признать, что главнейшая проблема - хуннская - отнюдь не разрешена. Колоссальным напряжением сил была создана полевая армия; она одерживала победы, захватывала пленных, покоряла земли, но хуннская держава была по-прежнему неуязвима и в любой момент могла перейти в контрнаступление. Причин к этому было несколько, и одна из них лежала в военной технике Китая. Для полевой войны У-ди создал большое конное войско, но китайская лошадь, малорослая, слабосильная, тихоходная и маловыносливая, не могла равняться с крепкой неприхотливой хуннской лошадью.

Военная тактика в I в. до н.э. переживала настоящую революцию. На западе парфяне и сарматы ввели в употребление тяжелую кавалерию. Тело всадника и коня покрывал чешуйчатый панцирь, голову защищал высокий остроконечный шлем. Всадник получал на вооружение длинную тяжелую пику и двуручный меч. Воины, вооруженные таким образом, строились в линию и сметали толпы легковооруженных противников. Так, сарматы легко расправились со скифами в черноморских степях, а парфяне остановили продвижение римских легионов, отбросив их от Тигра к Евфрату. Но для того, чтобы иметь такое войско, нужно было приобрести соответствующих лошадей. Чжан Цянь рассказал императору У-ди, что в стране Давань (Фергана) есть "добрые лошади (аргамаки), которые происходят от небесных лошадей и имеют кровавый пот". Происхождение их описывается следующим образом: "В даваньском владении находятся высокие горы. На этих горах водятся лошади, которых невозможно достать: почему выбирают пятишерстных, т.е. пестрых, кобылиц и пускают при подошве гор - для случки с горными жеребцами. От сих кобылиц родятся жеребята с кровавым потом, и посему называются жеребятами породы небесных лошадей" [1]. У-ди решил во что бы то ни стало добыть из Давани жеребцов-производителей и развести в Китае "небесных лошадей".

Но даваньцы сами весьма ценили аргамаков и отнюдь не стремились снабжать ими Китай, которого они не без основания опасались. Повышенный интерес Китая к западным странам показался там весьма подозрительным. Сначала китайские посольства комплектовались почтенными чиновниками, а потом в них стали набирать людей "без разбора состояний", что вело к расхищению подарочных вещей [2]. Местные жители принимали их недружелюбно [3]. Летучие отряды хуннов то и дело нападали на посольства. Престиж Китая, столь необходимый ему, падал.

Чжан Цянь представил императору остроумный план борьбы с хуннами: он предложил привлечь на сторону Китая усуней, опираясь на них, "склонить в подданство Дахя (Бактрию) и другие владения на западе" и этим отсечь "правую руку у хуннов" [4]. Но усуни по образу жизни определенно тяготели к Хунну, а согдийские владетели несравненно приветливее принимали хуннских послов, нежели китайских. Для того чтобы подействовать на них, Китаю необходимо было продемонстрировать военную мощь, а для этого нужно было добыть в Давани "небесных коней". Создавался порочный круг.

В 105 г. китайский посол Че Лин пытался приобрести за золото и серебро несколько жеребцов, но получил категорический отказ. В досаде он обругал даваньских старейшин, "толкнул золотого коня" и ушел. Оскорбленные даваньцы напали на его караван, вырезали посольство и овладели товарами. Тогда У-ди перешел к решительным действиям.

После ухода Хуньше-князя степи между Ордосом и Лобнором оставались пустыми. Хотя верховная власть здесь принадлежала китайцам, они не имели средств для ее поддержания и обуздания хозяйничавших там тангутов. Базой последних было небольшое полузависимое (от Хунну) княжество Шаньшань, расположенное неподалеку от юго-восточного берега озера Лобнор. Шаньшань было владение маленькое, всего 14 100 душ, из них 2912 человек строевого войска, но жители его считали грабеж караванов нормальным источником дохода.

Китайский посол Ван Кай был ограблен шаньшаньцами, и это побудило У-ди принять меры против них. В 108 г. полководец По-ну с конницей из зависимых владений пошел против княжества Гуши (Чеши). По дороге с отрядом из 700 легковооруженных всадников он завернул в Шаньшань и захватил его владетеля. В Китае владетелю сделали выговор и отпустили, с тем чтобы он отдал сына в заложники и заплатил дань. Хунны, узнав об этом, поставили в Шаньшани гарнизон и взяли в заложники другого сына владетеля. У-ди вызвал к себе для объяснений злосчастного владетеля, а тот сказал: "Небольшое государство, находящееся между двумя сильными державами, если не будет подчиняться обоим, не сможет наслаждаться спокойствием". У-ди посмеялся и отпустил его, не сочтя Шаньшань достойным завоевания.

Княжество Гуши, расположенное в плодородной долине, было связано с Хунну тесными экономическими узами. Хунны отсюда черпали необходимые им предметы ремесла и продукты земледелия и рассматривали Гуши как свой опорный пункт в Синьцзяне. После разгрома Гуши военачальником По-ну оно сменило название на Чеши; это, видимо, означало смену династии. Однако удерживать завоеванные земли китайцы не могли. Цель у них была одна: поднять свой престиж, нагнать страх на Усунь и Давань [5]. После военных мероприятий У-ди перешел к дипломатическим: старый опытный Чжан Цянь был направлен послом в Усунь. Он предложил престарелому гуньмо (титул усуньского правителя) взять в жены китайскую царевну и переселиться в очищенные от хуннов земли на правах китайского вассала. Гуньмо царевну принять согласился, но от переселения с цветущего Тяньшаня в голую Алашаньскую степь категорически отказался. Во время пребывания в Усуни Чжан Цянь увидел, что среди усуньской знати нет ни дисциплины, ни единомыслия. Средний сын гуньмо, Далу, ненавидел наследника престола, своего племянника, и дряхлый гуньмо выделил им обоим по 10 000 конницы в удел. Это вызвало в стране беспорядки, но пока старый гуньмо был жив, они не перерастали во внутренние войны.

Усунь была стратегически необходима и для китайцев, и для хуннов. В 107 г. специальное посольство привезло китайскую княжну (которой был пожалован титул царевны) с колесницами, туалетами, евнухами, чиновниками и служанками. Одновременно прибыла дочь хуннского шаньюя с юртами, баранами, свитой и подружками. Гуньмо взвесил все и принял хуннскую царевну старшей, а китайскую - младшей женой. Китаянка видела своего мужа раз в три месяца; гуньмо пировал у нее, принимал подарки и больше не интересовался ею. Наконец он выдал ее замуж за своего внука. Бедняжка возмутилась, но из Китая пришел приказ поступать по обычаям страны. Родив новому супругу дочь, китайская царевна умерла от тоски по родине. Но и после ее смерти продолжала существовать образовавшаяся прокитайская группировка, которая поддерживала планы У-ди на западе. Как база для задуманного предприятия была построена крепость Юймыньгуань (на западном конце Великой стены).
Ушилу-Шаньюй

Вступивший на престол в 105 г. шаньюй Ушилу "был молод и склонен к буйству и войне" [6]. У-ди прислал к нему посольство для утешения после смерти отца и одновременно послал другое посольство к западному чжуки-князю, "предполагая сим поселить несогласие" среди хуннских князей. Но второе посольство также было доставлено к новому шаньюю, интрига раскрылась, и разгневанный шаньюй задержал послов. Это был повод к возобновлению военных действий, однако китайцы были заняты на западе, а силы хуннов подкосила многоснежная зима, вызвавшая падеж коней. Этой задержкой воспользовались некоторые хуннские вельможи, сторонники соглашения с Китаем. Вот когда начали сказываться последствия увлечения китайской роскошью, дележа награбленных товаров и привычки к винам, лакомствам и пряностям.

Во главе прокитайской партии стал восточный великий дуюй. Он отправил в Китай лазутчика и сообщил, что хочет убить шаньюя и перейти на сторону Китая, но приступит к исполнению этого плана не раньше чем ему пришлют войско для поддержки.

У-ди ухватился за это предложение, и немедленно в степи была поставлена крепость Шеусянчен - база для предполагаемого похода. Весной 103 г. полководец По-ну с 20-тысячным войском выступил из Ордоса и в обусловленный срок пришел к горам Сюньги (в Бэйшане) для встречи с великим восточным дуюем, но было уже поздно: заговор был раскрыт, и дуюй казнен. Хунны окружили китайский корпус. В поисках воды По-ну ночью выехал из лагеря и был схвачен хуннским разъездом. Вслед за тем хунны напали на деморализованное потерей вождя китайское войско и принудили его к сдаче. Ушилу немедленно перешел в контрнаступление. Часть его армии осадила Шеусянчен, но хунны не умели брать крепости и быстро сняли осаду; другая часть совершила набег на пограничные районы Китая и, ограбив их, беспрепятственно ушла. Казалось, возвращались времена Модэ и Лаошаня. Ушилу начал приготовления к осаде и ликвидации крепости Шеусянчен, но внезапно заболел и умер, оставив младенца-сына. Тогда "хунны шаньюем поставили Гюйлиху", дядю Ушилу-шаньюя [7], который был так же враждебен Китаю, как и его племянник.
ПЕРВЫЙ ПОХОД В ДАВАНЬ

У-ди был человеком упорным, и возросшая активность хуннов не отвлекала его от разрешения западной, согдийской, проблемы. Убийство посла нельзя было оставить без внимания, лошадей добыть было также необходимо. Военные возможности Согдианы расценивались китайцами весьма низко. Один из бывших там посланников в докладе императору заявил, что "если послать 3 000 китайских войск, вооруженных тугими самострелами, то они завоюют всю Давань" [8].

Уверенность в слабости противника была причиной того, что подготовка к экспедиции велась с изумительным легкомыслием. Начальником был назначен Ли Гуан-ли, родственник фаворитки императора. Войско состояло из иноплеменной пограничной конницы (6 тыс.) и нескольких десятков тысяч китайских "молодых негодяев". Часть войска, укомплектованная этими преступниками, была вовсе не обучена и не подготовлена к походу. О снабжении солдат тоже не позаботились, полагая, что "молодые негодяи" сумеют сами себя прокормить. Целью похода было достижение города Эрши (Ура-Тюбе) в Ферганской долине и добыча там аргамаков. Неудачи начались еще до выступления за границу. Весной 104 г. налетела саранча, которая уничтожила всю траву от Шаньси до Дуньхуана. Надежда на подножный корм не оправдалась, и кони отощали в самом начале похода.

Когда китайская армия вступила в пределы области свободных городов, то все они заперли ворота и отказались отдать свои запасы хлеба и винограда на пропитание "молодых негодяев". Томимые голодом китайцы начали осаждать один город за другим, но для того чтобы захватить амбары, они должны были сломить отчаянное сопротивление жителей. Жители еще не взятых городов, узнав о приближении врага, бежали в горы, оставляя в добычу китайцам пустые глиняные мазанки. Недоедание и утомление уменьшили численность китайской армии, и когда Ли Гуан-ли подошел к городу Ю (Узген), в котором был убит посол, у него оставались лишь несколько тысяч боеспособных солдат. Ю взяли приступом и вырезали большую часть населения, но о дальнейшем продвижении не приходилось и думать. Обратный путь был не менее тяжелым, и на родину, в Дуньхуан, вернулась лишь пятая часть людей, еле живых от голода и усталости. Поход продолжался два года (104-103 гг. до н.э.).
ВТОРОЙ ПОХОД В ДАВАНЬ

У-ди был крайне разгневан неудачей западного похода. Он объявил, что каждый воин, осмелившийся вернуться в Юймынь (т.е. в пределы Китая), будет обезглавлен. В совете министров предлагали бросить даваньскую затею, а все силы двинуть против хуннов, но У-ди, опять-таки из соображений престижа, приказал готовить новый поход.

Для начала он простил вернувшихся воинов, ждавших под стенами крепости дальнейших приказов, и предал суду советников, рекомендовавших воздержаться от похода. Затем в Дуньхуан была направлена пограничная конница и пополнение из "молодых негодяев". Через год на запад выступила 60-тысячная армия, в изобилии снабженная оружием и продовольствием, Запасы армии везли на 100 тыс. быков, 30 тыс. лошадей и 10 тыс. ослов [9]. В армию также были взяты мастера для осадных работ и коневоды для отбора жеребцов. Для предохранения армии от фланговых ударов хуннов были специально построены и снабжены гарнизонами две крепости, прикрывавшие степь между Ордосом и Лобнором. 180-тысячная армия вела действия против хуннов и парализовала их.

Гюйлиху-шаньюй, конечно, узнал о попытке китайского императора проникнуть в Согдиану, находившуюся до сих пор в сфере хуннского влияния. Он не мог с этим примириться и стремился помешать вторичному западному походу [10]. У-ди, со своей стороны, предугадал планы врага и заблаговременно к ним подготовился. По предписанию китайского двора была выдвинута в степь укрепленная линия протяженностью в тысячу ли (около 500 км). Она состояла из земляного вала с крепостями и караульными помещениями, при которых находились башни (в форме усеченной пирамиды) для сигнальных огней.

Это не помешало хуннам осенью 101 г. ворваться в Китай, произвести грабежи и убийства, угнать несколько тысяч пленных и на обратном пути разорить все крепости и притины (сторожевые вышки), построенные китайцами. Опять огромные затраты китайской империи пошли на ветер, но все-таки уничтожение ее линии укреплений отвлекло хуннов от прямого вмешательства в западный поход. Зимою они опять пробовали осаждать Шеусянчен. В это время Гюйлиху-шаньюй заболел и умер. Военная партия хуннов лишилась своего главы.
ОСАДА ГУЙШАНА

Даваньский владетель Мугуа и его приближенные также недооценили силу и энергию Китая. "Китай удален от нас, - говорили они, - на севере угрожают им набеги хуннов, на юге недостаток в траве и воде, сверх сего, по малонаселенности около дороги, части нуждаются в съестных припасах. Китайский посланник имеет при себе свиту из нескольких сот человек и всегда терпит недостаток в пище, так что более половины людей погибает от голода. Каким же образом большое войско может дойти сюдаN" [11] Ли Гуан-ли учел опыт предыдущего похода и направил свое войско двумя дорогами: северной и южной. Южная дорога шла от озера Лобнор на Хотан, Яркенд и оттуда на Фергану. Путь этот был тяжек: по левую сторону высились зубцы Алтынтага, по правую - расстилались пески пустыни Такла-Макан. Поселений по пути было мало, мало было и травы, но эта дорога была безопасна, хунны не могли добраться до нее. Северный путь шел от Хами через Карашар и Кучу на Кашгар вдоль южных склонов Тяньшаня. Здесь оазисы были богаче и многолюднее, но надо было все время опасаться нападения хуннов.

Размах предприятия так поразил воображение владетелей княжеств, расположенных на пути армий, что они предпочли собрать для китайцев провиант, не вступая в конфликт. Только город Луньту (Бугур, в 680 ли к западу от Карашара) заупрямился. Он был взят приступом, и все жители убиты.

После этого китайцы спокойно добрались до Давани. Даваньцы выступили им навстречу, но были разбиты и укрылись за стенами своей столицы, которую китайцы называли Гуйшан [12] (Кушан). Ли Гуан-ли немедленно приступил к осаде. Китайские инженеры отвели воду, и согдийцы стали страдать от жажды. После сорокадневной осады китайцы проломили внешнюю стену и ворвались в город. Многие предводители даваньцев пали в битве или попали в плен; в числе их был сам Мугуа. Остальные заперлись в цитадели и вступили в переговоры с китайцами. Они предложили выдать аргамаков и снабдить войско съестными припасами, но с тем чтобы китайцы ушли. В противном случае они угрожали перебить аргамаков и биться насмерть, ожидая помощи из Кангюя.

Действительно, передовые разъезды кангюйцев уже начали появляться вокруг китайского лагеря, и затягивать дело было неблагоразумно. К тому же Ли Гуан-ли получил сведения, что в крепости есть инженеры из Дацинь (Рим и Греция), умеющие копать колодцы, и что там много съестных припасов. Взвесив все обстоятельства, китайцы приняли условия: взяли несколько десятков аргамаков и 300 кобыл, назначили даваньским правителем вельможу Моцая и пошли в обратный путь.

Вторая колонна действовала менее успешно. Тысячник Ван Шэнь-шэн подошел к городу Ю, у которого с китайцами были старые счеты, и потребовал продовольствия. Жители города в сумерки напали на китайцев и уничтожили весь-отряд. Только несколько человек спаслись и бежали к Ли Гуань-ли. Он немедленно направил туда карательный отряд, который взял Ю. Владетель убежал в Кангюй, но был выдан китайцам и убит. Кангюй стремился избежать конфликта. Престиж китайского оружия был восстановлен. Все мелкие владетели на пути следования китайской армии отправили заложников в Китай. Усуньский гуньмо выставил 2 тыс. всадников, но не решился на войну. В Китае праздновали победу, и десять посольств были разосланы для разглашения ее по всему свету. Ли Гуан-ли получил княжеское достоинство и титул "Эршиский полководец", Поход закончился в 101 г. до н.э. Любопытно отметить, что в 101 г. впервые столкнулись Эллада и Китай, ранее лишь слышавшие друг о друге. Мы не знаем, кто были "дациньские" инженеры, копавшие колодцы в осажденном Гуйшане. Скорее всего это были всюду проникавшие греки, в лице которых китайцы натолкнулись на далекий западный мир.
ТЯГОТЫ ВОЙНЫ

Поход в Давань обошелся Китаю очень дорого. Из 60 тыс. человек, вышедших в поход в 102 г., вернулась в 101 г. 10 тыс., а из 30 тыс. лошадей - всего тысяча. И это несмотря на то, что армия была полностью снабжена и в сражениях не было больших потерь. Предводители и чиновники не жалели воинов и в походе все отнимали у них, отчего много людей погибало [13]. Взяточничество, поборы и притеснение народа бюрократией подрывали мощь Ханьской династии. Результаты похода оказались крайне скромными, несмотря на все усилия правительства раздуть их. Немедленно по уходе китайского войска из Давани ставленник Китая Моцай был убит "с общего согласия", и на его место был возведен брат погибшего Мугуа - Чань Фын. Китайцам пришлось согласиться с этим и признать нового владетеля [14]. Напуганные походом Ли Гуан-ли, владетели Западного края признавали власть Китая, и китайские военнопоселенцы и чиновники появились в Бугуре и Кюйли [15], но удержать северный путь китайцы не сумели: их немедленно вытеснили хунны. В руках Китая остался южный путь, который у него никто не оспаривал.

Новые приобретения имели только стратегическое значение, так как линия крепостей отрезала хуннов от кянов и малых юэчжей [16], но потери не оправдывали результатов [17]. Главным врагом Китая по-прежнему оставались хунны. Хотя полевая армия китайцев нанесла им много поражений и оттеснила их от границ страны, живая сила противника оставалась грозной, и смертельный поединок еще не окончился. Между тем в самом Китае было неблагополучно. Войны поглощали огромные средства, повинности и налоги возрастали. Все расходы правительства ложились на плечи крестьян. Крестьяне разорялись, что влекло за собой увеличение преступности. "К сему присоединились неурожайные годы, возникли разбои, и дороги сделались непроходимыми" [18]. Как уже отмечалось, пополнение в войска набиралось среди преступников, что понижало дисциплину армии, а следовательно, и ее боеспособность. Китайские политики впоследствии невысоко расценивали деятельность У-ди, отмечая, что, несмотря на все напряжение сил, империя не одержала окончательной победы и не прекратила бедствий войны [19]. А тем временем хунны копили силы и готовили ответный удар.

Источник: http://gumilevica.kulichki.net/HPH/hph08.htm

НЕБЕСНЫЕ КОНИ ДРЕВНЕЙ ФЕРГАНЫ

Хабиб Абдуллаев

К сожалению, история древней Ферганы изучена довольно слабо, что обусловлено прежде всего отсутствием письменных источников. Геродот, Ктесий, Страбон, Арриан и ряд других известных античных авторов, писавших о народах Средней Азии, прямо не упоминают о ней, предоставляя нам строить всевозможные предположения (является ли Паркан Ферганой и т.п.). Немного сведений оставили о ней и историки раннего средневековья. 

К числу счастливых исключений можно отнести китайские хроники конца I тысячетелетия до н.э., достаточно подробно освещающие взаимоотношения между Поднебесной и государством Давань, занимавшим всю или большую часть современной Ферганской долины и ставшей впоследствии частью Великого Шелкового пути.

Общепринято считать, что Шелковый путь был открыт китайским дипломатом Цзянь Линем во II веке до н.э. Ханьский император У-ди отправил Цзянь Линя к юэчжам, с целью убедить их присоединиться к военным действиям против степного племени сюнну, известному в дальнейшим под названием хунну (гуннов). Сюнну терроризировали Северный Китай, вынудив ханьцев построить Великую стену, а также изгнали с насиженных мест ряд других народов, в том числе упомянутых юэчжей. 

Дипломатическая миссия Цзянь Линя затянулась на 13 лет. За это время он натерпелся немало бед, побывал в плену у сюнну, однако и узнал много нового о неведомых для китайцев странах. В частности, ему довелось посетить Давань (Фергану), о которой он составил подробное описание.

 
В своем труде “Шицзи” китайский автор Сыма Цянь сообщает, что император У-ди (Ву-ти) получил от Цзянь Линя сведения о государстве Давань, лежащем за Турфанским оазисом, к западу от Дунхуана - последнего форпоста империи. Главная новость, пробудившая интерес монарха, касалась разведения в Давани особой породы лошадей - красивых, выносливых и потеющих кровью, что якобы свидетельствовало об их небесном происхождении. Китайцы назвали этих коней “небесными” - “шаньма”.

Необходимо отметить, что в описываемое время проблема обеспечения лошадьми была для Китая крайне чуствительна. Империя вела непрерывные войны с северными соседями, досаждавшими ей регулярными набегами. Нанести же степнякам удар возмездия было возможно лишь имея многочисленную конницу, что исключалось ввиду отсутствия развитого коневодства у китайцев: имевшиеся у них породы лошадей не отличались физическими достоинствами. Злобные сюнну, разумеется, перекрыли каналы поставок лошадей из сопредельных северных областей, что лишало Китай возможности реванша.

Именно поэтому У-ди пришел в радостное возбуждение и в 104 г. до н.э. спешно направил в столицу Давани город Эрши посольство, возглавляемое вельможей Чэ Лином, которому было поручено убедить даваньцев принять китайское подданство и немедленно продать “небесных” коней для китайской армии.

Как выяснилось, ферганцы того времени имели специфические представления о гостеприимстве. Впрочем, возможно, их огорчил высокомерный тон посла, требовавшего немедленного подчинения. Во всяком случае, предложение императора даваньцы отвергли, а китайского посла, возвращавшегося домой, убили и ограбили в ферганском городе Ючэне по указанию даваньского князя Мугуа.

Узнав о печальной участи Чэ Лина, император был крайне разгневан и немедленно направил в Давань карательную экспедицию численностью 6000 всадников и нескольких десятков тысяч пехотинцев во главе с Ли-Гуан Ли, опытным полководцем.

Однако сил корпуса Ли Гуан Ли оказалось явно недостаточно для присоединения Давани. Более половины воинов умерли во время пути в Давань от холода и болезней. После нескольких стычек с ферганцами и кровопролитной осады Ючэня китайцам стало ясно, что столицу страны - город Эрши - взять будет невозможно. С уцелевшими воинами Ли Гуан Ли были вынужден отправиться за подмогой в Китай. На родину вернулось около 15% войска.
Император был вновь вне себя от ярости и приказал готовить новый поход в Давань, невзирая на робкие протесты советников, полагавших, что все силы необходимо бросить на войну с гуннами.

Таким образом, в 102 году до н.э. Ли Гуан Ливновь появился под стенами Эрши уже с армией в 30000 всадников и 60000 пехотинцев. Тем не менее, ферганцы отказывались сдаться, так как были уверены в неприступности своего города, имевшего не только мощную крепостную стену, но и вместительную цитадель. Однако китайцы проявили чудеса военного искусства: помимо обычных мер они произвели значительные инженерные работы и отвели русло реки, питавшей город. Затем штурмовые орудия пробили в стене брешь и китайцы захватили 

внешнюю часть города.
Эта частичная победа не решила проблемы, поскольку цитадель оказалась хорошо укрепленной, а среди ее защитников обнаружились специалисты по колодцам. Перед обеими сторонами возникла перспектива нового длительного противостояния.

В этот момент знатные мужи города Эрши убили князя Мугуа, виновного в конфликте и прислали его голову в китайский лагерь с предложением о перемирии. Суть его сводилась к тому, что дальнейшая осада бессмыслена, так как защитники города полны сил, а поблизости находится армия государства Кангюй, готовая ударить по китайцам в нужный момент. Кроме того, заявляли ферганцы, в случае падения города все ценные кони будут ими уничтожены, что лишит китайцев главного трофея. В случае же перемирия даваньцы были готовы дать ханьцам “шаньма” и вообще подчиниться воле императора.

Ли Гуан Ли и его генералы рассудили, что предложение ферганцев будет разумнее принять, поскольку исход осады неясен, а вблизи китайского лагеря действительно были замечены кангюйские лазутчики.

После снятия осады китайцам было передано 300 “небесных” коней, которых незамедлительно ханьские военачальники лично выбрали из представленного им стада. В качестве компенсации победителям было передано также 3000 голов обычных лошадей; кроме того, Фергана была обязана ежегодно отправлять в Поднебесную по 2 “небесных” лошади.

Начиная с этого периода Китай регулярно получал из Ферганы лошадей ценной породы, что позволило постепенно совершенствовать местное коневодство. В последующие века китайские войска одерживали немало побед благодаря быстрым и выносливым коням. 

Экстерьер бронзовых крылатых коней, обнаруженных в захоронении китайского генерала близ У-вей в провинции Ганьсу (II век н.э.), несомненно указывает на ферганское происхождение их породы.

Что касается кровавого пота, то современные ученые установили, что причиной “кровавого пота” являлся особый вид паразитов, характерный для этого района Средней Азии вплоть до настоящего времени.

Любопытно, что местоположение города Эрши до сих пор не определено. В 1948 году известный советский археолог, достойный звания почетного ферганца, - академик А.Н.Бернштам - выдвинул гипотезу, согласно которой Эрши находился на месте Мархаматского городища на юге Андижанской области. Один из его доводов в пользу именно этой местности (а на звание древней столицы претендует с десяток подобных городищ) был связан с наскальными рисунками на Араванской скале.

Араванская скала возвышается над селением Араван в 20 км от Оша. Здесь в 1891 году была обнаружена пещера, на стенах которой неизвестный автор примерно I в. До н.э.- I века н.э.оставил изображение сцены охоты. Силуэты изображенных козлов с запрокинутыми рогами указывают на скифскую (сакскую) манеру письма. На рисунке фигурируют также конь и кобылица с жеребенком, совершенные формы которых позволяют предположить связь с породистыми конями китайских хроник. Мархаматское городище расположено в 18 км от Аравана по течению речушки Араван-сай.

Следует, впрочем, отметить, что данную гипотезу А.Бернштама, столь близкую сердцу автора этих строк, современные узбекские ученые опровергают.

Так или иначе, эпизод с “небесными” конями является ярким эпизодом в малоизученной истории античной Ферганы.

Источник: http://www.fergananews.com/ancient/ershi.html

Мелекуш

Овлак-Сакар

Олифа

Витт В.О.

Известные люди: Витт В.О. Трагедия великого ученого // ЗМ №3/2001  

Владимир Оскарович Витт — теперь имя из прошлого. Нет в живых его коллег и ушли в мир иной почти все ученики. Но останутся навеки великие труды и память о Владимире Оскаровиче - докторе сельскохозяйственных наук, профессоре, члене-корреспонденте ВАСХНИЛ, заведующем кафедрой коневодства сельскохозяйственной академии имени Тимирязева. 

Останется память о просвещённом человеке, об ученом - иппологе, масштабнее которого не рождал век двадцатый и, возможно, не даст более век двадцать первый. Будущий профессор Владимир Оскарович Витт родился 15 июня 1889 года в семье врача. Его отец, Оскар Эдуардович, был потомком голландских дворян, попавших в Россию во времена царствования Елизаветы Петровны более двухсот лет назад. До революции у фамилии была приставка «де» — признак дворянского происхождения, но после семнадцатого года она по понятным причинам исчезла.     

Оскар Эдуардович служил (как тогда говорили) в больницах Москвы, занимался частной практикой, а Володя до десятилетнего возраста зимой и летом жил в деревне — в небольшом подмосковном имении отца неподалеку от станции Жаворонки Звенигородского уезда. Как все мальчишки теперь тянутся к «железным коням», Володя с детства полюбил коней настоящих — в семь лет уже неплохо ездил верхом, а свободное время вперемежку с детскими книжками читал газетные отчеты о бегах и скачках на Московском ипподроме.     

В 1899 году Витт поступил в первый класс Московской седьмой классической гимназии, в 1905-м в связи с революционными событиями покинул ее, но спустя год сдал на отлично все экзамены и осенью 1906-го стал студентом юридического факультета МГУ. В 1909 г. Владимр Оскарович написал свою первую научную работу на историко-юридическую тему «Екатерина II как криминалистка. Уголовно-правовая доктрина Наказа в ее отношении к западноевропейской теории и русской действительности». Работа играла по современным меркам роль дипломной и вышла отдельной книгой в 126 страниц.     

После окончания университета Витт работал помощником присяжного поверенного, занимался частной практикой и в итоге пришел к выводу об ошибочности своего выбора— юриспруденция его разочаровала. Как истинный представитель просвещенной интеллигенции, выбирая будущую профессию, он ставил своей целью служить людям. «Я думал, став присяжным поверенным (адвокатом), буду помогать честным людям, восстанавливать справедливость, — делился он с семьей своими сомнениями, — а на самом деле ко мне приходят мошенники, которым нужно с моей помощью выкрутиться из трудного положения. Я больше не могу служить подонкам общества».     

Все эти годы Витт не переставал активно интересоваться коневодством. Обучаясь на юридическом факультете, он в свободное время изучал литературу по коневодству, в чем ему немало помогало знание шести иностранных языков. Летние каникулы Владимир Оскарович проводил в поездках по конным заводам. Вскоре Витт получил возможность попрактиковаться в разведении лошадей в собственном имении, где его отец к 1910-му году развернул небольшой конный заводик.     

Не отрываясь от юридической практики, Витт писал заметки на конные темы — первая его статья появилась в специализированном конном издании еще в 1907 году. Вращаясь в коннозаводческих кругах, он познакомился со знатоком конного дела профессором П.Н.Кулешовым. В 1913 году, бросив юриспруденцию, он едет на год в Англию, где посвящает все время изучению коневодства этой страны. 

Наконец в 1916-м Витт делает окончательный выбор — начинает работать в Главном управлении государственного коннозаводства в качестве специалиста по коневодству. Большую роль в этом выборе сыграла Первая Мировая война — армия испытывала огромную потребность в лошадях. Осознавая насколько мощь армии и безопасность России зависела от коневодства, которое тогда по своей роли было равнозначно современному военно-промышленному комплексу, Витт принимает решение применить свои знания и опыт в области коневодства во благо России — в этом состояло его понимание собственного гражданского долга. «Здесь я принесу больше пользы», — писал он.     

К тому времени Витт был уже известен в коннозаводческих кругах как автор злободневных статей, посвященных проблемам отечественного рысистого коневодства. Главной темой его выступлений была защита орловской рысистой породы, распространение которой уже в те годы ограничивалось.     События 1917-го года никак не повлияли на деятельность Витта. Он, считая коневодство одной из основ безопасности государства, готов был работать на пользу России при любой власти. В 1918-м, когда Главное управление государственного коннозаводства прекратило свое существование, Владимир Оскарович пришел работать в созданный по декрету от 1918 года Московский земельный отдел (МОЗО) губернским специалистом по коневодству и коннозаводству.     

По-прежнему главной любовью и болью Витта оставалась орловская рысистая порода. Объезжая в качестве эксперта хозяйства Московской, Тульской, Орловской, Курской и других центральных областей, он наблюдает распыление породы и угрозу фактического ее исчезновения: выведенные из частных и государственных заводов лошади попадали в армию или крестьянские хозяйства, где шло беспорядочное скрещивание орловцев с другими породами или крестьянскими лошадьми. 

В губерниях он лично отбирает племенных лошадей для шести находившихся в ведении МОЗО конных заводов. Одновременно он проводит глубокие теоретические изыскания в области истории создания породы, ставя себе целью изучить историю выведения лучших линий, чтобы в нынешней ситуации из имевшегося смешанного племенного материала восстановить какие возможно линии и предотвратить гибель породы.    

1918-1920 годы. Голод и разруха. 
Достать фураж для лошадей удавалось лишь чудом. Владимир Оскарович, возглавляя конные заводы МОЗО, ухитрялся не только избегать обычного в те годы падежа лошадей от болезней и бескормицы, но и увеличил поголовье на вверенных ему заводах, наладил выращивание и тренинг молодняка. В беговой сезон 1922 года на Московском ипподроме лошади МОЗО лидировали: кобыла Брысь выиграла рысистое Дерби, жеребец Меценат — Приз республики.     

В 1924-ом году Владимир Оскарович переходит из МОЗО на только что созданный Московский конный завод в качестве научного сотрудника. В состав завода вошли и немногочисленные лошади с конного завода семьи Виттов. Здесь на Московском заводе Владимир Оскарович развернул в полной мере свою научную деятельность: с невиданной энергией ведет и научную, и практическую работу, читает и слушает доклады и лекции, посещает научные съезды и конференции.     

В 1926 г. на Всероссийском совещании по животноводству он делает доклад «Разведение по линиям в рысистом коннозаводстве», в котором убежденно и успешно отстаивает необходимость сохранения в неприкосновенности орловских рысаков, базируя свою уверенность на огромном значении породы, как ценнейшего русского достижения в мировом коневодстве. 

В 1927-м году как предисловие к I тому «Государственной племенной книги рысистых лошадей» выходит монография В.О. Витта «Орловская рысистая порода в историческом разведении ее линий», которая была настолько высоко оценена современниками, что Владимир Оскарович получил вскоре ученое звание профессора.    

Работу в Московском заводе сам Витт называл впоследствии «счастливейшим временем в своей жизни». Нам он оставил не просто массу практических выводов и научных трудов, посвященных орловскому рысаку, он оставил в наследие саму орловскую породу, ибо во многом именно благодаря ему орловский рысак не канул в Лету в смутные годы нашей истории. 
Отдавая дань Владимиру Оскаровичу, учрежден традиционный Приз памяти В.О. Витта для лошадей 4-х лет рысистых пород.     

В середине 20-х годов внимание Витта привлекает и малоизученная тогда ахалтекинская порода. Все началось с предпринятой им в рамках кампании поизучению конских ресурсов СССР в 1926 году экспедиции в Туркестан (нынешняя территория частично Туркмении, Узбекистана и Таджикистана). После были экспедиции в Казахстан и Башкирию, участие в качестве эксперта-ипполога в археологических раскопках на Алтае. Собранный с присущей ему фундаментальностью экспедиционный материал Владимир Оскарович подкрепляет огромным количеством теоретических изысканий, анализом бесчисленных исторических источников. 

Результаты почти десятилетних исследований он излагает в статьях «Лошадь Древнего Востока» и «Роль туркменской и арабской лошади в истории коннозаводства и коневодства Западной Европы и России с XVI по XIX в.в.», вышедших в книге «Конские породы Средней Азии» под общей редакцией профессора Витта.     

В своих статьях Владимир Оскарович шаг за шагом опровергал сложившиеся к началу ХХ века убеждения о том, что ахалтекинская и прочие породы Средней Азии не более чем «помеси лошади арабской и персидской», тогда как арабская «была признана лучшей породой в мире с идеальным экстерьером и, более того, родоначальницей всех культурных пород». Его выводы открывали иную точку зрения. В своих работах он убедительно доказал, что «арабская порода не может претендовать на звание древнейшей конской породы мира, от которой получили свое начало все другие быстроаллюрные ценные культурные породы». 

Ахалтекинских же лошадей назвал в заключении «последними каплями того источника чистой крови, который создал все верховое коннозаводство мира».     

Однако ни титулы, ни труды, ни заслуги не защитили Витта от опасности, угрожавшей в 30-е годы многим. В 1937-м году его подстерегло предательство со стороны коллег по институту коневодства. Против Владимира Оскаровича разворачивается настоящая травля — появляются статьи о «враге, который окопался в институте коневодства». В вину Витту вменяют его верность орловской породе — пишут, что Витт «восстанавливает орловские заводы, чтобы вернуть их прежним владельцам», что «хочет уничтожить рысака русского». Не последнюю роль в его преследованиях сыграла близость по идеям к опальным в те времена генетикам. Тяжело переживая предательство коллег, Витт попадает на лечение в санаторий нервных болезней. Это спасло его от ареста. Он пребывал в санатории около двух месяцев. К счастью, у Владимира Оскаровича нашлись защитники, и все закончилось благополучно.     

Покинув институт коневодства, Витт перешел в ТСХА на должность профессора и с тех пор целиком сосредоточился на преподавательской деятельности. Годы Великой Отечественной войны он вместе с ТСХА проводит в эвакуации в Самарканде, где, верный своим принципам, не сидит без дела — помогает местным заводам, в частности разрабатывает зоотехнические планы для Ташкентского и Джезакского конных заводов. 

В 1943 г. началось возвращение в Москву. Пришлось восстанавливать кафедру (почти все сотрудники ушли в 1941-м с ополчением и погибли под Москвой), восстанавливать работу Музея коневодства и учебно-опытной конюшни.     

К этому времени Владимир Оскарович — авторитет в области коневодства, человек со сложившимися взглядами. Он предан орловскому рысаку, считает верхом совершенства чистокровные породы, превозносит значение бегов и скачек, но не удостаивает вниманием конный спорт, считая его не более чем «баловством». 

Все свое время делит между лошадьми и собственной библиотекой, даже не одной, а целыми тремя. Первая — латинская, собирать ее он начал в университетские годы, когда увлекался языками и даже писал латинские стихи. После смерти Владимира Оскаровича его латинская библиотека была передана Киевскому университету. 

Собрание трудов в области коневодства и зоотехнии перешло впоследствии Музею коневодства. А ещё были в его библиотеке редкие издания прошлых веков — Витт всегда увлекался историей. Он не уставал пополнять свое собрание, в те годы его нередко можно было встретить в букинистических магазинах старой Москвы.     

А в сельскохозяйственной науке в послевоенные годы господствовали модные заблуждения, апологетом которых был народный академик Т.Д.Лысенко. Не желая вступать в новые конфликты, стремясь сохранить с таким трудом воссозданную кафедру, Витт стилизирует собственные исследования под модную теорию. Тогда он занялся исследованием влияния возрастных изменений на потомство, собрав уникальный статистический материал. 

Но результаты подтверждали непопулярную тогда теорию «ламаркизма» и Владимир Оскарович сводит выводы, завуалировав результат, к теории о наследовании приобретенных признаков. Работы тех лет вызывали недоумение многих коллег Владимира Оскаровича, — не зная предыстории работы над ними, отделить «зерна от плевел» было действительно трудно. Кто-то считал выбранную тему заблуждением ученого ума, а кто-то догадывался, что немолодой уже профессор просто не хочет новых проблем.     

В 1952 г. Владимир Оскарович подвел итог трудов всей жизни — в свет вышла монументальная книга «Из истории русского коннозаводства». В рецензиях — сплошь восторженные отзывы: «...без использования данной книги не может обойтись теперь не только специальной курс коннозаводства, но и курсы разведения сельскохозяйственных животных...» За этот поистине титанический труд профессору Витту была присуждена первая премия Московского общества испытателей природы. 

В 1957 г. вышла в свет ещё одна монография, плод многолетних исследований— книга «Практика и теория чистокровного коннозаводства». Едва выйдя в свет, книга стала библиографической редкостью и заняла почетное место на столах и практиков, и исследователей чистокровной верховой породы.     

Конец 50-х годов стал для Владимира Оскаровича временем разочарований. Роспуск кавалерии, закрытие заводов, потеря лошадьми своего значения в государственном масштабе. Все это давило на Витта и вселяло мысли о ненужности трудов всей его жизни для России. 

Энтузиазм молодости и настойчивая уверенность зрелости сменились сознанием бесполезности собственных многолетних усилий. Своим последним ученикам он не советовал связывать судьбу с коневодством. «Лошади теперь никому не нужны, да и коневодство, считайте, что умерло», — нередко говорил он. 

Разуверившись в перспективах отечественного коневодства, он начинает уходить в сухую теорию, где коневодство представляется ему сплетением линий, своего рода генетической головоломкой.     Последние годы жизни Владимир Оскарович жил в любимых местах — в небольшом доме в окрестностях Московского конного завода. Он продолжал писать статьи, читать лекции, работать с учениками — последние темы касались, в основном, физиологии лошади. В эти годы он не отказывал в консультациях работникам МКЗ и даже предсказал рождение Квадрата. По прогнозу Витта в сочетании данных линий от данных производителей должен был родиться лучший рысак столетия и просил назвать его Кариолан (в честь одного из римских императоров). От указанных Виттом Пролива и Керамики родился жеребенок, который стал одним из лучших рысаков века. Но римские императоры тогда были не в моде, и жеребенок носил имя Квадрат.       

Владимир Оскарович умер в 1964-м году после тяжелой болезни (он страдал раком печени) и был похоронен на Успенском кладбище, что в окрестностях Московского конного завода. | Источник: http://www.goldmustang.ru/magazine/heroes/people/403.html - © 2014 goldmustang.ru

Орлик

Пель

Сапер

Скак

Случай

Факир-Сулу

Фед

Эверды-Телеке

Сигнал

Фотографии Прокудина-Горского: Туркменистан 1907 г.

Текинец у кибитки со старшим сыном. Близ Байрам-Али.

Младшая жена текинца в парадном костюме. Близ Байрам-Али.

Текинец с семьей (близ Байрам-Али)

Несейские скакуны

Кони Несеи превосходят всех своею красотою.
Это кони, достойные могущественных царей,
прекрасные с виду, мягко выступающие под всадником,
легко повинующиеся удилам, высоко несут они свою
гордую горбоносую голову, и со славой реют в воздухе
золотые их гривы.
Оппиан

Из пород лошадей, которые очень высоко ценились в древности, лучшими считались кони Несеи, или Нисеи. Геродот описывал 10 священных коней в роскошной сбруе, которых вели перед священной колесницей Ахурамазды в войске Ксеркса. Он же и объяснял это название тем, что «таких больших коней» (Гер., VII.40) разводили на Нисейской равнине в Мидии.

Потомок несейских скакунов - ахалтекинский конь производит неотразимое впечатление не только на специалиста-коневода, но и на самого неискушенного зрителя. Стройный, с длинной, тонкой и гибкой шеей, линия которой не искажается гривой, точеной головой и с каким-то особо выразительным огненным взглядом, тонкими, стройными, но крепкими ногами, играющими под тонкой кожей жилками; золотом горит его масть, и весь он кажется сошедшим со старинных гравюр.

В. О. Витт считал, что несейские кони - «это последние капли той драгоценной крови, при помощи которой было создано все культурное коннозаводство мира» [47, 32]. Именно ахалтекинские жеребцы из Средней Азии попали через Персию и Турцию в Европу, где заложили основу английской чистокровной породы. Слава среднеазиатских «сверхъестественных», «божественных», «благородных», «небесных» коней, как называли их древние источники, восходит уже к I тысячелeтию до н. э. пх не могли обойти своим вниманием античные и восточные авторы, их пытались захватить и Александр Македонский, и китайские императоры, посылавшие за ними военные экспедиции. [135]

Легкий бег, выносливость и неутомимость делали ахалтекинского коня незаменимым другом туркмена-кочевника на протяжении всех последующих веков. Если у киргизов и казахов баи владели табунами во много тысяч голов, то в полупустынях Туркмении достаточно было иметь одного первоклассного скакуна, чтобы прославиться на всю страну. К достоинствам ахалтекинской лошади относится еще и то, что она привязана только к своему хозяину и не подпускает к себе чужих, которых бьет и кусает. Во время походов и Персию в XIX в. хивинские туркмены ежегодно в течение недели проезжали на ахалтекинцах по 120 верст, причем эти кони по двое суток могли обходиться полностью без воды.

Несейские кони. Жеребец

Показателем выносливости ахалтекинских лошадей в наше время может служить конный пробег Ашхабад-Москва, когда туркменские колхозники за 84 дня прошли 4300 км, причем 350 км были пройдены за три дня по безводной Каракумской пустыне. Движения [136] лошадей красивы, естественны; они как бы самой природой созданы для выездки. Несколько лет назад весь мир рукоплескал вороному красавцу Абсенту ахалтекинской породы, завоевавшему под мастером спорта Сергеем Филатовым золотую медаль по выездке на Олимпийских играх в Риме.

Несейские кони. Кобыла с жеребенком (изображения на серебряной чаше)

Древние авторы отразили в своих произведениях вещественность и быстроту, благородство и неустрашимость несейской лошади. Китайские историки вторят античным: ведь эти кони высоко ценились от границ Римской империи до Китая. Целые поэмы слагали им арабы и персы:
Когда он верхом на Хуттальском скакуне гарцует
То конюший его кажется правителем Хутталяна
Хакани
Сел Искандер на того Хуттальского скакуна -
Точно гора поднялась и точно молния сверкнула
Низами [30, 166] [137]

Таких коней, конечно, нельзя было вырастить в табунах. Они требовали конюшенного содержания и ухода, а суровые зимы были не для них. Они обычно доживали до преклонного для лошади возраста и сопровождали в последний путь своего хозяина, не неся своем теле ни одного рубца или следа от нагайки. Коней этих хоронили вместе с их хозяевами. В. О. Витт пишет об одном из таких коней (из Пазырыкского кургана): «Это благородная верховая лошадь древности, боевой конь Средней Азии, увековеченный в изображениях великих мастеров Ассирии, Египта и Эллады» [47].

Сцена терзания коня в скифо-сибирском искусстве (середина I тысячелетия до н.э.)

Литература

1. Маркс К. Конспект книги Льюиса Г. Моргана «Древнее общество», - в кн.: Архив Маркса и Энгельса, т. 9. М., 1941.

2. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1952.

3. Геродот. История в девяти книгах. Перевод и примечания Г. А. Стратановского. Л., 1972.

4. Гомер. Илиада. Одиссея. М., 1965.

5. Древний мир. Изборник источников по культурной истории Востока, Греции и Рима, ч. I. Восток. М., 1915.

6. Древний мир в памятниках его письменности, том I, Восток. М., 1915.

7. Дьяконов И. М. Ассиро-вавилонские источники по истории Урарту, - ВДИ, 1951, № 2-4.

8. Дьяконов И. М. Заметки по урартской эпиграфике, - ЭВ, 1951, IV.

9. Картлис Цховреба (История Грузии), т. I. Тбилиси, 1955.

10. Латышев В. В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе, т. I. Греческие писатели, вып. 1-3. СПб., 1900; т. II. Латинские писатели, вып. 1-2. СПб., 1906 (второе издание без греческих и латинских текстов ВДИ, 1947-1949, № 4; 1952, № 2).

11. Меликишвили Г. А. Урартские клинообразные надписи, - ВДИ, 1953, № 1-4.

12. Павсаний. Описание Эллады. М., 1938.

13. Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1967.

14. Ригведа. Избранные гимны. М., 1972.

15. Страбон. География в 17 книгах. Л., 1964.

16. Тацит Корнелий. Сочинения в двух томах. Л., 1969.

17. Хрестоматия по древней истории, т. I. М., 1936.

18. Хрестоматия по истории древнего мира. М., 1956.

19. Хрестоматия по истории Древнего Востока. М., 1963.

20. Эпос осетинского народа. Нарты. М., 1955.

21. Абаев В. И. Скифо-европейские изоглоссы. На стыке Востока и Запада. М., 1965.

22. Абаев В. И. К вопросу о прародине и древнейших миграциях индоиранских народов, - «Древний Восток и античный мир», М., 1972.

23. Авдиев В. И. Взаимоотношения Египта с Передней Азией в период гиксосского завоевания, - «Вестник МГУ», сер. IX. История. М.,1976, № 1.

24. Алиев Играр. Сармато-аланы на пути в Иран, - ИИГК, М., 1971.

25. Анучин Д. Н. К вопросу о диких лошадях и об их приручении в России, - ЖМНП, июнь-июль, 1896.

26. Артамонов М. И. Сокровища скифских курганов. Прага - Л., 1966.

27. Артамонов М. И. Роль климатических изменений VIII-VII веков в переселении киммерийцев и скифов в Азию и возвращение их в степи Восточной Европы в начале VI в. до н. э., - «Этнография народов СССР», Географическое общество СССР. Отделение этнографии, Л., 1971.

28. Артамонов М. И. Киммерийцы и скифы. Л., 1974.

29. Артамонов М. И. Киммерийцы и скифы в Азии, - «Первобытная археология Сибири». Л., 1975.

30. Беленицкий А. М. Хуттальская лошадь в легенде и историческом предании, - СЭ, 1948, № 4.

31. Белявский В. А. Война Вавилонии за независимость (627-605 гг.) и гегемония скифов в Передней Азии, - «псследования по истории стран Востока», Л., 1964.

32. Бернштам А. Н. Араванские наскальные изображения и даваньская (ферганская) столица Эрши, - СЭ, 1948, № 4.

33. Бибикова В. И. К изучению древнейших домашних лошадей Восточной Европы, - «Бюллетень МОИП, отделение биологическое», т. XXII (3), 1967.

34. Бiбiкова В. До историï доместикацiï коня на пiвденному сходи Европи, - «Археология», XXII, Киiв, 1969.

35. Бибикова В. И. О доместикации лошади на юго-востоке Европы, - «Материалы XIII Конференци», - «Институту археолоиiï», АН УССР, Киiв, 1972.

36. Бибикова В. п. Фауна Дереивки и ее особенности. Новейшие открытия советских археологов, ч. I. Киев, 1975.

37. Блаватский В. Д. О стратегии и тактике скифов, - КСИИМК, вып. XXXIV, М.-Л., 1950.

38. Блаватский В. Д. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1954.

39. Боголюбский С. Н. Происхождение и преобразование домашних животных. М.,1959.

40. Бонгард-Левин Г. М., Грантовский Э. А. От Скифии до Индии. М., 1974.

41. Борисяк А. А. В. О. Ковалевский, его жизнь и научные труды. М.,1928.

42. Вестник древней истории (при кодировке помещены на втором месте последние две цифры года издания, далее номер и страница).

43. Виноградов В. Б. О скифских походах через Кавказ, - «Труды ЧИНИИ», т. IX, Грозный, 1964.

44. Виноградов В. Б. Центральный и Северо-Восточный Кавказ в скифское время (VII-IX вв. до н. э.). Грозный, 1972.

45. Витт В. О. Морфологические показатели конституционных типов и конских пород. М.-Л., 1934.

46. Витт В. О. Лошадь Древнего Востока, - «Конские породы Средней Азии», М., 1937.

47. Витт В. О. Лошади Пазырыкских курганов, - СА, XVI, М.-Л., 1952.

48. Генинг В. Ф. Хронологические комплексы XVI в. до н. э. (по материалам Синташтинского могильника), - «Новейшие открытия советских археологов», ч. I, Киев, 1975.

49. Генинг В. Ф., Ашихмина Л. И. Могильник эпохи бронзы на р. Синташта, - «АО 1974», М., 1975.

50. Гоголь Н. В. О движении народов в конце V века, соч., т. 6. М., 1967.

51. Граков Б. Н. Скифы. М., 1971.

52. Грантовский Э. А. Ранняя история иранских племен Передней Азии. М., 1970.

53. Грантовский Э. А. О распространении иранских племен на территории прана, - ИИГК, М., 1971.

54. Грантовский Э. А. Иранские имена из Приурмийского района в IX-VIII вв. до н. э., - «Древний мир», М., 1962.

55. Громова В. И. История лошадей в Старом Свете, ч. I, - «Труды Палеонтологического института АН СССР», т. XVII, вып. 1, М., 1949.

56. Громова В. И. О скелете тарпана и других лошадей, - «Биология, биогеография и систематика млекопитающих СССР», М., 1963.

57. Грязнов М. П., Маннай-Оол М. X. Окончание раскопок кургана Аржан, - «АО 1974», М., 1975.

58. Грязнов М. П. К хронологии древнейших памятников эпохи ранних кочевников, - «Успехи среднеазиатской археологии», вып. 3, Л.,1975.

59. Грязнов М. П. Курган Аржан в Туве и вопросы сложения культур скифо-сибирского типа, «Новейшие открытия советских археологов», ч. II, Киев, 1975.

60. Гудкова А. В. Скифское погребение с конем из Нижнего Подунавья, «АО 1969», М., 1970.

61. Гумилев Л. Н. Опыт классификации общественно-политических систем древних кочевников Евразии, - «Studien zur Geschichte und Philosophic des Altertums», Budapest, 1968.

62. Гумилев Л. Н. Этноландшафтные регионы Евразии за исторический период, - «Доклады на ежегодных чтениях памяти Л. С. Берга», Л., 1968.

63. Давиташвили Л. Ш. В. О. Ковалевский. М., 1948.

64. Денисон Г. История конницы. СПб., 1897.

65. Дьяконов И. М. пстория Мидии от древнейших времен до конца IV в. до н. э. М.-Л., 1956.

66. Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй Древнего Двуречья. Шумер. М.-Л., 1959.

67. Дьяконов И. М. Предыстория армянского народа. История Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н. э. Хурриты, лувийцы, протоармяне. Ереван, 1968.

68. Дьяконов И. М. Арийцы на Ближнем Востоке: конец мифа (К методике исследования исчезнувших языков), - ВДИ, 1970, № 4.

69. Елизаренкова Т. Я. Предисловие к кн. Ригведа. М., 1972.

70. Ельницкий Л. А. Знания древних о северных странах. М.. 1961.

71. Замаровский Войтех. Тайны хеттов. М., 1968.

72. 3олотов К. Н. К историй коневодства в Дагестане, - МАД, т. III, Махачкала, 1973.

73. Иванов В. В. Очерк истории и культуры хеттов, - в кн.: Керам К. В. Узкое ущелье и Черная Гора, М., 1962.

74. Иванов В. В. Опыт истолкования древнейших ритуальных и мифологических терминов, образованных от ásva «конь» (жертвоприношение коня и дерево ásvattha в древней Индии), - «Памяти В. С. Воробьева-Десятовского», М.-Л., 1972.

75. Иванов М. Возникновение и развитие конного спорта. М., 1960.

76. Иванов М. О конном спорте и цирке. Таллин, 1967.

77. Иессен А. А. К вопросу о памятниках VIII-VII вв. до н. э. на юге Европейской части СССР, - СА, вып. XVIII, М., 1963.

78. Иессен А. А. Некоторые памятники VIII-VII вв. до н. э. на Северном Кавказе, - «Вопросы скифо-сарматской археологии», М., 1954.

79. Iллiнськая В. А. Скiфьска вузда VI ст. до н. э. (За матерiалами Посулля), - «Археологiя», XIII, Киiв, 1961.

80. Ильинская В. А. Образ коня и быка в раннескифском искусстве, - «Тезисы докладов III Всесоюзной конференции по вопросам скифо-сарматской археологии (скифо-сибирский «звериный» стиль), М., 1972.

81. Ильинская В. А. Скифская узда IV в. до н. э., - «Скифские древности», Киев, 1973.

82. Калоев Б. А. Обряд посвящения коня у осетин, - «VII МКАЭН», М., 1964.

83. Каллистов Д. П. Античная литературная традиция о Северном Причерноморье, - «Исторические записки», вып. 16, 1945.

84. Капанцян Гр. Хайаса - колыбель армян. Ереван, 1947.

85. Керам К. П. Узкое ущелье и Черная Гора. М., 1962.

86. Кларк Дж. Г. Д. Доисторическая Европа. М., 1953.

87. Клейн Л. С. Глиняные модели колес эпохи бронзы в Северном Причерноморье, - «Археологический сборник», 1963, № 1.

88. Клейн Л. С. Легенда Геродота об азиатском происхождении скифов и нартский эпос, - ВДИ, 1975, № 4.

89. Ковалевская В. Б. Скифы, Мидия, Иран во взаимоотношениях с Закавказьем по данным Леонти Мровели, - «Известия Академии наук Грузинской ССР» («Мацнэ», серия истории, археологии, этнографии и истории искусств), Тбилиси, 1975, № 3.

90. Ковалевский В. О. Палеонтология лошадей. М., 1948.

91. Ковалевский В. О. Собрание научных трудов, т. I. М., 1960; т. II, М., 1956.

92. Коннозаводство и конный спорт. М., 1972.

93. Кожин П. М. Кносские колесницы, - «Археология Старого и Нового Света», М., 1966.

94. Кожин П. М. Гобийская квадрига, - СА, № 3, 1968.

95. Кожин П. М. О псалиях из афанасьевских могил, - СА, № 4, 1970.

96. Колосовский В. П. Лошади Туркестана. Ташкент, 1910.

97. Крупнов Е. И. О походах скифов через Кавказ, - «Вопросы скифо-сарматской археологии», М., 1954.

98. Кузьмина Е. Е. Навершие со всадниками из Дагестана, - СА, № 2, 1973.

99. Кузьмина Е. Е. Колесный транспорт и проблема этнической и социальной истории древнего населения южнорусских степей, - ВДИ, № 4, 1974.

100. Куфтин Б. А. Археологические раскопки в Триалети. Тбилиси, 1941.

101. Куфтин Б. А. Материалы к археологии Колхиды, т. I. Тбилиси, 1949.

102. Кушнарева К. X. Памятники поздней бронзы Нагорного Карабаха, - СА, XXIII, М., 1957.

103. Кюнер Н. В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М., 1961.

104. Латынин Б. А. Архаические круглые псалии с шипами, - «Новое в советской археологии», М., 1965.

105. Лесков А. М. Древнейшие роговые псалии из Трахтемирова, - СА, № 1, 1964.

106. Лесков А. М. Погребения конных воинов VIII-VII вв. до н. э. в степях Причерноморья, - «Тезисы докладов и сообщений третьей всесоюзной конференции историков оружия», М., 1971.

107. Мартиросян А. А. Аргиштихинили. Ереван, 1974.

108. Массон М. Е. Древние наскальные изображения домашних лошадей в Южном Киргизстане, - «Труды ИЯЛИ Киргизского филиала АН СССР», вып. II, Фрунзе, 1948.

109. Мелентьев А. Н. Некоторые детали конской упряжки киммерийского времени, - КСИА, вып. 112, М., 1967.

110. Меликишвили Г. А. К истории Древней Грузии. Тбилиси, 1959.

111. Меликишвили Г. А. Наири-Урарту. Тбилиси, 1954.

112. Меликишвили Г. А. К вопросу о древнейшем населении Грузии, Кавказа и Ближнего Востока (на груз. яз.). Тбилиси, 1965.

113. Мелюкова А. И. Войско и военное искусство скифов, - КСИИМК, XXXIV, М.-Л., 1950.

114. Meлюкова А. И. Вооружение скифов, - САИ, вып. Д1-4, М., 1964.

115. Мерперт Н. Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. М., 1974.

116. Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Каменный век. М., 1973.

117. Монгайт А. Л. Археология Западной Европы бронзового и железного века. М., 1974.

118. Мунчаев Р. М. Бронзовые псалии майкопской культуры и проблема возникновения коневодства на Кавказе, - «Кавказ и Восточная Европа в древности», М., 1973.

119. Начкебия К. Г. Грузинские народные конные игры. Тбилиси, 1959.

120. Петренко В. Г. Раскопки Большого кургана в Ставропольском крае, - «Новейшие открытия советских археологов», ч. II, Киев, 1975.

121. Петренко В. Г. Ставропольская экспедиция, - «АО 1974», М., 1975.

122. Пиотровский Б. Б. Развитие скотоводства в древнейшем Закавказье, - СА, XXIII, М.-Л., 1955.

123. Пиотровский Б. Б. Ванское царство. М., 1969.

124. Погребова М. Н. Железные топоры скифского типа в Закавказье, - СА, № 2, 1969.

125. Погребова М. Н. Иран и Закавказье в конце II тыс. - начале I тыс. до н. э. (Некоторые проблемы абсолютной и относительной хронологии), - «Искусство и археология Ирана», М., 1969.

126. Руденко С. И. Искусство Алтая и Передней Азии (середина I тыс. до н. э.). М., 1961.

127. Руденко С. И. К вопросу о формах скотоводческого хозяйства и о кочевниках, - «Материалы по этнографии», вып. I, Географическое общество СССР, Отделение этнографии, Л., 1961.

128. Рыбалова В. Д. Костяной псалий с поселения Каменки близ Керчи, - СА, 1966, № 4.

129. Сарианиди В. И. Статуэтка лошади с Алтын-деле, - «Кавказ и Восточная Европа в древности», М., 1973.

130. Смирнов А. П. Скифы. М., 1966.

131. Смирнов К. Ф. О погребениях с конями и трупосожжениях эпохи бронзы в Нижнем Поволжье, - СА, XXVII, М., 1957.

132. Смирнов К. Ф. Археологические данные о древних всадниках Поволжско-Уральских степей, - СА, № 1, 1961.

133. Смирнов К. Ф. Савроматы. Ранняя история и культура. М., 1964.

134. Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, - МпА, № 101, М., 1961.

135. Соколов С. Н. Авестийский язык. М., 1961.

136. Струве В. В. Хронология VI в. до н. э. в труде Геродота, - ВДИ, 1952, № 2.

137. Топоров В. Н. Хеттская ^sal Šugi и славянская баба Яга, - «Краткие сообщения Института славяноведения», № 38, М., 1963.

138. Телегин Д. Я. Середньо-стогiвска культура эпохи мiдi. Киïв, 1973.

139. Тереножкин А. И. Киммерийцы и Кавказ. Тезисы докладов на археологическом пленуме. Тбилиси, 1971.

140. Техов Б. В. Очерки древней истории и археологии Юго-Осетии. Тбилиси, 1971.

141. Тураев Б. А. История древнего Востока, т. I. Л., 1935.

142. Уварова П. С. Могильники Северного Кавказа. Материалы по археологии Кавказа, т. VIII. М., 1900.

143. Урусов С. П. Книга о лошади, т. 1-4. СПб., 1902.

144. Филлис Дж. Основы выездки и езды. СПб., 1901.

145. Флиттнер Н. Д. Культура и искусство Двуречья и соседних стран. М., 1958.

146. Хазанов А. М. Очерки военного дела сарматов. М., 1971.

147. Хазанов А. М. Социальная история скифов. М., 1975.

148. Халилов А. Д. Археологические находки «скифского» облика и вопрос о «скифском царстве» на территории Азербайджана, - «Проблемы скифской археологии», М., 1971.

149. Цалкин В. И. К изучению лошадей из курганов Алтая, - МИА, № 24, М., 1962.

150. Цалкин В. И. Фауна античного и раннесредневекового Xорезма, - «Труды хорезмской археолого-этнографической экспедиции», т. I, M., 1952.

151. Цалкин В. И. Домашние и дикие животные из скифского Неаполя, - СА, XX, 1964.

152. Цалкин В. И. Материалы для истории скотоводства и охоты в Древней Руси, - МпА, № 51, M., 1956.

153. Цалкин В. И. Фауна из раскопок памятников Среднего Поволжья, - МпА, № 61, М., 1958.

154. Цалкин В. И. Домашние и дикие животные Северного Причерноморья в эпоху раннего железа, - МИА, № 53, M., 1960.

155. Цалкин В. И. Животноводство и охота в лесной полосе Восточной Европы в раннем железном веке, - МИА, № 107. M., 1962.

156. Цалкин В. И. Древнее животноводство племен Восточной Европы и Средней Азии. M., 1966.

157. Цалкин В. И. Древнейшие домашние животные Восточной Европы. M., 1970.

158. Цалкин В. И. Животноводство населения Северного Причерноморья в эпоху поздней бронзы и раннего железа, - «Памятники скифской археологии», Киев, 1971.

159. Цалкин В. И. О времени и центрах происхождения домашних животных в свете данных современной археологии, - «Известия АН СССР», серия географическая. № 1, M., 1972.

160. Чайльд Г. Прогресс и археология. M., 1949.

161. Черненко Е. В. Скифский доспех. Киев, 1968.

162. Черненко Е. В. О времени и месте появления тяжелой конницы в степях Евразии, - «Памятники скифской археологии», Киев, 1971.

163. Шилов В. П. Модели скотоводческих хозяйств степных областей Евразии в эпоху энеолита и раннего бронзового века, - СА, № 1, 1975.

164. Штрайх С. Я. Из переписки братьев Ковалевских, - «Советская наука», № 7, 1940.

165. Яценко И. В. Скифия VII-V вв. до н. э. M., 1959.

166. Abaev В. Le cheval de Troie, - «Annales», 1963, № 3.

167. Albright W. F. Mittanian maryanni «chariot-warrior» and the Canaanite and Egyptian Equivalents, - «Archiv fur Orientforshung». Berlin, vol. VI, 1930-1931.

168. Anderson J. K. Ancient Greek Horsemanship. Berkeley, 1961.

169. Anderson J. К. Military theory and practice in the Age of Xenophon. Berkeley and Los Angeles, 1970.

170. Anderson J. К. Xenophon, № 1, 1974.

171. Anderson J. К. Greek Chariot-Borne and Mounted Infantry, - AIA, vol. 79, № 3, 1975.

172. Bailey H. W. A problem of the Indo-Iranian Vocabulary, - «Rocznik orientalistyczny». Warszawa, XXI, 1957.

173. Bandi G. Frage der Riementeiler des Mittelbronzezeitlicheti Pferdegeschirrs im Karpatenbecken, - «Archaeologiai Ertesito», vol. 90, 1963.

174. Bartholomae С. Altiranisches Worterbuch. Strassburg, 1905.

175. Benveniste E. Les classes sociales dans la tradition Avestique, - «Journal Asiatique», vol. 230, 1938.

176. Bivar A. D. Н. The stirrup and its Origins, - «Oriental Art», New Series, 1, №2, 1955.

177. Bökönyi S. The Przevalsky Horse. London, 1974.

178. Burney Ch., Lang D. M. The peoples of the hills, Ancient Ararat and Caucasus, L., Wiedelfeld and Nicolson, 1971.

179. Соntene au G. La civilisation des Hittites et des Hourrites du Mitanni, Paris, 1948.

180. Devereux G. The Koloxain Horse of Alkman's Partheneion, - «The classical Quarterly», London, vol. XV, № 2, 1965.

181. Dumézil G. Les Dieux des Indo-Europeens, Paris, 1952.

182. Dumézil G. Aspects de la fonction guerrière chez les Indo-Européens, - «Bibliotheque de l'Ecole des Hautes Etudes», Section Religieuse, vol. 68. Paris, 1056.

183. Ebeling E. Bruchstucke einer mittelassyrischen vorstiriftensammiung für die Akklimatisierung und trainierung von Wagenpferden. Berlin, 1951.

184. Folting S. The Oldest Representations of Wheeled Vehicles in Central and Southeastern Europe, - AJA, LXIII, 1959.

185. Frechkop S. La specifite du cheval de Prjewalsky, - «Bulletin de I'lnstitut royal scientifique naturalist Belgique», vol. XLI, 29, 1965.

186. Gadd С. J. The Fall of Nineveh. London - Oxford, 1923.

187. Gadd C. J. The Stones of Assyria. London, 1936.

188. Ghirshman R. Perse. Protoiraniens, Medes, Achemenides. Gallimard, 1963.

189. Chirshman R. Notes Iraniennes XIV. Deux oeilleres en bronze des rois d'Urartu. Artibus Asiae, vol. XXVII, 112. Ascona,1964.

190. Godard A. Les Bronzes du Luristan. Paris, 1931.

191. Gоdard A. L'Art de l'Iran. Paris, 1962.

192. Gotze A. Die Annalen des Mursilis. Leipzig, 1933.

193. Gordon E. I. Animals as represented in the Sumerian Proverbs and fables. A preliminary study, - «Древний мир», М., 1962.

194. Gordon M. В. The Hippiatric texts from Ugarit, - «Annuals of Medical History», 3 series, vol. IV, № 5, September, 1942.

195. Наnçar F. Kaukasus-Luristan, - ESA, IX, 1930.

196. Наnçar F. Ross und Reiter im Urgeischichtlischen Kaukasus. - «Jahrbuch fur Prahistorische und ethnographische Kunst», 1935.

197. Наnçar F. Das Pferd in prahistorischer und früher historischer Zeit, - «Wiener Beitrage zur Kulturgeschichte», XI, Wien, und Munchen, 1953.

198. Hanfmann M. A. Near Eastern Horseman, - «Syria», 38, 1961.

199. Houel E. Histoire du cheval chez tous les peuples de la terre: depuis les temps les plus anciens jusqu'a nos jours, t. I. Paris, 1848.

200. Нооd M. S. F. A Mycenaen Cavalryman, - «Annual of the British School of Archaeology at Athens», XLVIII, 1953.

201. Hrozny В. L'entrainement des chevaux chez les anciens Indo-Europeens d'apres un texte mitannienhittite provenants du 14 siecle av. I. Ch., - «Archiv Orientalni. Journal of the Czechoslovak oriental institute», vol. Ill, № 3, December, 1931.

202. Kammenhuber A. Hippologia Hethitica. Wiesbaden, 19ii

203. Kitchen K. A. Suppiluliuma and the Amarna Pharaons, «A study in relative Chronology», 1962.

204. King L. W. Bronze Reliefs from the Gates of Shalmaneser, King of Assyria. London, 19Г5.

205. Кroll S. Excavations of Bastam, Iran (The first Urartian site uncovered in Iran, -«Archaeology», vol. 25, № 4, № 1, 1972.

206. Lefebvre de Noettes C. L'attelage Le cheval de Selle a travers les Ages. Contribution a l'histoire de l'Esclavage. Paris, 1931.

207. Lhоte H. Le cheval et le Chameau dans les Peintures et Gravures Rupestres du Sahara, - «Bulletin de l'Institut Francais de l'Afrique Noire», XV, 1963.

208. Littauer M. A. The Function of the Joke Saddle in Ancient Harnessing, -«Antiquity», XLII, 1968.

209. Littauer M. A. Bits and Pieces, - «Antiquity», XLIII, 1969.

210. Littauer M. A. V. O. Vitt and the Horses of Pazyryk, - «Antiquity», XLV, 1971.

211. Littauer M. A. A 19 and 20 Dynasty Heroic Motif on the Attic Black-Figured Vases, - AIA, № 72, 1968.

212. Littauer M. A. The Military Use of the Chariot of the Aegean in the Late Age, - AIA, vol. 76, № 2, April, 1972.

213. Littauer V. S. Schooling Your Horse. A Simple upto day Method of Schooling Hunters, Jumpers and Hacks, N. I., 1974.

214. Lundholm В. Abstammung und Domestikation des Hauspferdes, - «Zoologiska Bidrag fran Upsala», 1947.

215. Madhloom Т. A. The Chronology of Neo-Assyrian Art. London, 1970.

216. Markman S. D. The Horse in Greek Art, 1956.

217. Mooreу P. R. S. Ancient Bronzes from Luristan. London, 1974.

218. Paterson A. The Palace of Sinahereb. London, 1915.

219. Piggott S. The Earliest Wheeled Vehicles and the Caucasian Evidence, - «Proceedings of the Prehistoriae Society», vol. XXXIV, № 8, Cambridge, 1968. - Archiv von Bogazköy. Umschrift, übersetzung und Eriauterungen.

220. Potratz J. Der Pferdetext aus dem Keilschrift, Rostock, 1938.

221. Potratz J. Die Luristanische, Pferdegebisse, - «Prahistorische Zeitschrift», XXXII-XXXIII, 1942.

222. Potratz J. Die Pferdetrensen des Alten Orient, - «Analecta Orientalia», XLI, Rome, 1966.

223. Pritchard J.B. Ancient Near Eastern texts relating to the Old Testament. Princeton, 1950; его же, The Ancient Near East in pictures, relating to the Old Testament. New Haven, 1954.

224. Reinасh S. La Representation du galop dans l'art ancien et moderne, - «Revue Archeologique», 1900, 1901.

225. Richter G. M. A. Animal in Greek Sculpture, 1930.

226. Ridgeway W. The Origin and Influence of the Thoroughbred horse. Cambridge, 1905.

227. Simpsоn G. G. Horses and history, - «Natural Hsitory», vol. 38, 1936.

228. Simpson G. G. Horses. The story of the Horse family in the Modern World and through Sixty Million Years of History, № 1,1951.

229. Smith S. Assyrian Sculpture in the British Museum, London, 1938.

230. Sulimirsky T. Les Archers a cheval, cavalerie legere des Anciens, - «Revue Internationale d'Histoire Militaire», t. Ill; №12, .1962.

231. Silimirskу Т. Skythian antiquities in Western Asia, - «Artibus Asiae», vol. XVII, 1954.

232. Тrippet F. The first Horsemen, N.-Y., 1974.

233. Werner I. Bronzenes Pferdekopfszepter der Hallstattzeit aus Predmeřice bei Hradic Kralove, - «Pamatky archeologicke», LII, čislo2, 1961.

234. Wiesner I. Fahren und Reiten in Alteuropa und im Alten Orient, - «Der Alte Orient», XXXVIII, fasc. 2-4, 1940.

235. Wаleу A. The Heavenly Horses of Ferghana. A New View, - «History Today», II, 1955.

236. Xenophon. Le commandant de la cavalerie. Texte etabli et traduit par E. Delebecque. Paris, 1973.

237. Yadin Y. The Art of Warfare in Biblical Lands, vol. I. lerusalem - Ramat - Gan, 1963.

238. Jankovich M. Pferde, Reiler, Volkersturme, - BLV, Munchen, Basel, Wien.

239. Zeuner F. E. A History of Demesticated Animals. London, 1963.

Источник: http://www.wysotsky.com/0009/153.htm